Я живу на нелегальном положении с 15 ноября 2010 года, когда сотрудники центра «Э» (по борьбе с экстремизмом) арестовали в Москве Вора (Kидера Войны) и Леню Е*нутого (Президента Войны) и вместе с ними забрали все мои документы: паспорта, автоправа, удостоверение преподавателя МГУ, свидетельство о рождении на ребенка плюс 150 тыс рублей детского пособия — как «представляющие интересы для следствия», — и с тех пор не вернули. Семь лет я без документов рожаю, кормлю и воспитываю своих детей в мире, где без паспорта даже солнце не встает. 

Уголовное дело было заведено за акцию Войны «Дворцовый переворот», мы переворачивали на скорость полицейские машины, чтобы достать закатившийся под колеса мячик Каспера Ненаглядного, нашего с Вором сына. 

Вора и Леню отвезли в питерское СИЗО. Через 100 дней знаменитая уличная художница Бэнкси выкупила их оттуда, заплатив по 10 тысяч евро залога за каждого. После этого нам дали госпремию за "Х*й в плену у ФСБ", а дело закрыли по реабилитирующим основаниям за отсутствием состава преступления. И это правильно и естественно: искусство — не криминал, а актуальные художники — современные святые. Но затем открывали снова еще несколько раз.

В октябре 2016, после нашего ареста в Праге, дело было возобновлено в пятый раз. В Генпрокуратуре РФ понадеялись, что открытая уголовка за арт-акцию — аргумент и увеличивает шансы на экстрадицию; но это было наивно: чешский министр юстиции по фамилии Пеликан отказал замгенпрокурора РФ Гуцану в выдаче Вора, о чем заявил на загородной встрече с Войной в июне этого года. 

В апреле 2011 против нас заводят новое дело — за участие в демонстрации в защиту свободы собраний, больше известное как опрыскивание мусоров мочей из брызгалок. Мы с Вором были объявлены в международный розыск. Я заочно арестована на 9-м месяце беременности вторым ребенком — Мамой Ненаглядной. Нам пришлось скрыться, и Мама родилась в подполье. Репортаж с ее родов вышел в «Русском Репортере». 

В 2012 году Война становится куратором Берлинской Биеннале. Трехлетний Каспер Ненаглядный объявлен самым молодым арт-куратором в истории мирового искусства. В качестве подарка гостям фестиваля мы решили нелегально пересечь границу Евросоюза и лично прибыть в Берлин. Ассистировать нам в этом взялся художник польского происхождения Артур Жмиевски, так же куратор. Но по приезде в Минск, где была назначена первая встреча, он струсил и сбежал назад в Берлин, оставив нас одних на полдороге. В итоге наше путешествие растянулось на долгие пять месяцев.

Мы оказались в Европе в ноябре 2012. Здесь нам очень не понравилось. Европа — это тотальное лицемерие, хроническая психопатия и повсеместные наркотики. Современное европейское общество стоит на лицемерии, которое разлагает духовный мир людей и коррумпирует социальные связи. Власти и медиа превратили население в психопатов, нашпигованных страхом перед большой Россией, якобы готовой развязать Третью Мировую войну. Русофобия — современная религия просвещенной Европы. Распространяют религию старые добрые западные медиагиганты, отлаженные пропагандистские конвейеры, работающие качественно и безотказно. Люди ищут спасения в фактически легализованной наркоте. Это скучно наблюдать и в этом совсем не хочется участвовать. 

Вор оставался по-прежнему в красном циркуляре Интерпола, и вскоре нам стало понятно, что вернуться назад в Россию мы не сможем. Украину уже готовили к революции, каналы возвращения резко закрылись, и мы оказались в ловушке. Застряв в Европе, мы отказались просить политическое убежище и плясать под дудку западных правозащитников, на которых клейма негде ставить, журналистов и чиновников. Чтобы не уподобляться разного рода п*дорасам, свалившим из Рашки, вылизывать жопы евробл*дям, мы снова ушли в подполье, теперь уже на территории Евросоюза. 

Весной 2014 года в Вене Вор от лица группы приветствовал воссоединение Крыма с Россией! С этого момента началась травля нашей семьи в Европе.

27 июля 2014 в Венеции, где мы ютились в комнате у знакомого, были похищены наши дети. Банда из местных барыг под прикрытием полиции заперла пятилетнего Каспера и двухлетнюю Маму в палаццо на Санта Марте, а нас избили арматурой и закидали кирпичами при попытке освободить детей. Вора с разбитой головой доставили в местный Оспедале, прооперировали и сразу же передали офицерам из итальянского подразделения Интерпола. После ночи допросов его поместили в знаменитую венецианскую тюрьму в исторической части города. Полицейские вывели из палаццо детей и тут же препроводили в участок, где, снова под угрозой их изъятия, у меня откатали пальцы и, не найдя в базе, вышвырнули с детьми ночью на улицу. Больше нигде в Европе мои венецианские отпечатки при арестах не всплывали. 

Пока Вор сидел в тюрьме, со мной связался немецкий Шпигель, взял интервью, и не напечатал ни одного ответа. В журнале под моим именем вышел сплошной фэйк. 

Но держать Вора долго было нельзя, швы на башке начали зарастать, и через десять дней он был освобожден по решению президента венецианского суда. Предполагалось, что мы должны сами, а не в наручниках под конвоем полиции, прийти и просить власти об убежище, ведь мы же известные художники, выбравшие свободу. 

Мы отказались, потеряли жилье, юристов и сколько смогли прожили на улице, прячась на пляжах Лидо. 

Затем скитались по Италии и в конце декабря забрались в один сарай на окраине Рима. Мы все четверо сильно простыли и на Рождество лежали дровами в холодном сарае с температурой под сорок. По утрам бабка, владелица сарая, загружала нас в свою машину и возила по Риму в надежде сбагрить в какой-нибудь сквот, заброшку или общагу, но никто не брал, потому что я уже была заметно беременна нашим третьим ребенком — Троицей. Бабка дала нам срок — убраться до Нового года. 

Тут на сцену истории выходит швейцарская арт-институция «Кабаре Вольтер» и официально приглашает нас на празднование столетия дадаизма в Цюрихе. 5 января 2015 мы въезжаем в Швейцарию. Мы рассказываем нашу итальянскую историю, и у швейцарцев загораются глаза. «Кабаре Вольтер» тут же потребовало от нас передать все права на акции Войны, после чего пойти и сдаться в лагерь для беженцев на два года — столько держат людей в швейцарских лагерях. Под это дело была организована пресс-конференция в Цюрихе. Однако собравшимся в «Кабаре» журналистам мы заявили, что от политического убежища отказываемся, лагерь это тюрьма, а искусство принадлежит народу. 

Мы прекратили сотрудничество с «Кабаре Вольтер», уехали в Базель и поселились в квартире на чердаке по улице Вассерштрассе, дом 21. 

Нас принялись травить в швейцарской прессе, называя невежественными русскими свиньями. Ответственной за черный пиар в «Кабаре Вольтер» назначили цюрихскую правозащитницу Соню Бишофф (Sonia Bishoff), она сливала прессе фэйки. 

Параллельно русским свиньям Бишофка страстно распространяла в СМИ и соцсетях иную дезинформацию — о том, что она является швейцарским куратором группы Война, и этим даже прославилась на местной сцене. Она называла себя и моим личным куратором, утверждая, что я в процессе получения убежища в Швейцарии. Когда мошенничество вскрылось, Бишофка объявила, что хотя я убежища еще не просила, но вот-вот попрошу. А когда и этого не произошло, Бишофка начала нам гадить лично. Она завалила нас письмами с угрозами проинформировать полицию, чтобы Вора задержали по ордеру Интерпола, а меня с детьми выслали обратно в Италию. 

Наконец, Бишофка, сама наполовину итальяшка, связалась с итальяшками, похитившими наших детей в Венеции, и те ей напели, что за свои преступления они никакой ответственности не понесли. Есть письмо, в котором жирная бл*дь подтверждает свою связь с итальянскими похитителями. 

Заручившись поддержкой из Венеции, Бишофка стала науськивать базельских правозащитников из организации «Wasserstrasse», курируемой социал-демократической партией Швейцарии, определить нас в подземный лагерь в деревне Эш (кантон Базель-Ланд), а архивы Войны на хард-драйвах изъять и поделить. 

Тем временем я родила дочку Троицу. Мы растили и воспитывали детей, пока швейцарцы терли с итальяшками и разрабатывали план вооруженного нападения и похищения. 

Правозащитники начали с простого выкидывания наших колясок, с ора на лестничной клетке на идущих с прогулки детей. Альмут Рембгес, глава «Wasserstrasse», поджидала нас у подъезда, оскорбляла и пыталась блокировать вход. 

Мы сообщали об этом в местную организацию по делам детей и молодежи, — наши обращения оставались без ответа. 

15 марта 2016 года Рембгес набросилась на меня у дверей нашей квартиры. Я была с грудной Троицей на руках. Повалив на пол, Рембгес столкнула меня и Троицу с лестницы. В тот же день она вломилась в нашу квартиру и попыталась отнять у меня айпэд, которым я снимала ее нападение: A portrait of a swiss human right fighter. 

20 марта 2016 банда правозащитников «Wasserstrasse» решилась на преступление. 

Все, что я пишу дальше, попало на видеорегистратор, установленный в квартире.  

Выломав дверь, толпа в мотоциклетных шлемах, вооруженая битами и щитами, ворвалась в квартиру и атаковала нас с детьми слезоточивым газом. Нападавшие швыряли в детей дровами, а один из них швырнул мусорным контейнером. Я успела закрыть детей своим телом. Вот результат попадания контейнера: фото. Если бы этот контейнер попал в десятимесячную Троицу, она бы погибла. 

Залитый слезоточивым газом, Вор пытался нас защитить. На глазах у детей отца повалили на пол, связали скотчем по рукам и ногам и принялись душить. 

Первой похитили меня, силой оторвав от детей. 

Дети во время налета принимали ванну. Их похитили голыми. Одного за другим их уносили на улицу, каждый ребенок был закреплен за отдельным похитителем, у преступников все было продумано. 

Покончив с детьми, они принялись грабить. Вынесли лэптопы и жесткие диски с архивами Войны, моим научным архивом работ по молекулярной физике. Украли даже айпады детей. 

Все это есть на видео. 

Затем они сняли шлема и маски и расслабились. Ходили по разгромленной квартире, неспеша отбирая понравившиеся вещи. 

И у регистратора закончилась память. 

Обнаружив голых детей брошенными на улице, прохожие вызвали полицию. 

Прибывшие на место преступления полицейские силой вырвали у меня из рук регистратор с записью нападения, как только мы о ней сообщили. Никто из нападавших задержан не был. Они даже и не пытались скрываться, быстро разоружились, попрятали шлема, сдали палки, щиты и балончики одному из них, и он занес все в их офис по соседству. Полиции похитители сказали, что Вор в Интерполе, а я без документов. И больше полиция нас не слушала: ни что дети похищены и находятся неизвестно где, ни что все украдено. Перед ними были международный преступник и его жена-нелегалка. 

Дети голые, окоченевшие появились из соседнего двора. Никто из прохожих не снял с себя куртку, чтобы согреть их. Каспер с трудом нес на руках Троицу. Она не плакала. 

В тот момент, когда появилась полиция, еще можно было легко вернуть украденные компы и жесткие диски. Но полиции было совершенно все равно. Лишь перед тем, как нас задержать, главный мусор глубокомысленно сказал: «Следить за своими вещами — ваша проблема». 

Нас спешно арестовали сразу после нападения, не дали взять с собой даже сменные вещи и памперсы, отвезли в распределитель и разделили. Вора отконвоировали в депортационную тюрьму. Мы остались одни. 

После нападения нам не была оказана ни психологическая, ни травмотологическая помощь, необходимая в таких случаях, как похищение людей. Вместо этого нас до поздней ночи продержали в распределителе в одежде, залитой слезоточивым газом во время атаки. Это вызвало ожоги кожи у детей. Снять побои мы смогли только после побега из лагеря для беженцев. 

Не будет преувеличением назвать этот лагерь современной европейской версией концлагеря. Я связалась с проживающим в Швейцарии русским писателем Михаилом Шишкиным, имеющим опыт работы на иммиграционные власти страны. Вот как я описала лагерь Шишкину: 

«Нас транспортировали в распределитель, а затем в семейный лагерь для беженцев. Лагерь находится целиком под землей, это подвал под стадионом, и даже местные жители не знают о его существовании. Мне удалось пронести туда камеру и сделать съемку этого места. На входе в лагере беженцев раздевают и обыскивают, даже грудных младенцев. Мы были свидетелями, как семья гордых чеченцев вынуждена была терпеть обыск своего малыша, который до этого спал, но во время обыска его разбудили, раздели и он начал плакать, кричать. Нас завели в комнату без окон размером не более 15 кв м, в которой были построены нары в три ряда и проживали одновременно 18 человек. В комнате невозможно было стоять, только лежать на нарах. Охрана лагеря не позволила нам взять внутрь ничего, даже коляску. Да она бы просто и не поместилась туда. После всего, что мы только что пережили, мы поняли, что эта тюрьма только усугубит психологическую травму детей и доконает нас. Мы разработали план и бежали из лагеря через два дня». 

Шишкин через свою жену ответил, что ситуация крайняя, но ничем не может помочь. 

Итого. 

Архив Войны достался Бишовке, как она и хотела. А мы после побега из лагеря пустились в скитания по Чехии и Германии в поисках хоть какого-то жилья. И это похоже на два года лагерей, как хотели в «Кабаре Вольтер». То есть их расчет — заиметь работы Войны и избавиться от нас — оправдался. 

Изъятое видео преступления засекретила швейцарская прокуратура — «в интересах безопасности Конфедерации». 

Прошло полтора года. Все похитители на свободе, живут по старым адресам, занимаются правозащитой. 

Видео — единственное доказательство в деле против похитителей. Нам понадобилось полтора года, чтобы его добыть. Как это было сделано — расскажу в следующих постах. 

Прошу всех кто нас знает опубликовать у себя это видео, чтобы привлечь внимание СМИ и общественности к жестокому преступлению, оставшемуся безнаказанным. 

Убеждена: преступления против детей прощать и замалчивать нельзя!