Мировая плановая экономика (ч.1)

Ниндзя против танковых клиньев

Централизация как неизбежный процесс

Из рыночной теории, как ни странно, непосредственно следует неизбежность укрупнения фирм и устремление их в перспективе к единому центру.

Ведь действительно, как нам обещают теоретики рынка, самый смысл конкуренции в том, что наименее талантливые разоряются, а наиболее талантливые обогащаются. И обогащаясь, они пускают дополнительную выручку на увеличение штата, оборотов и так далее. Это не я придумал, это сами же сторонники рынка и приводят как его, рынка преимущество.

Вытесняя менее талантливых конкурентов, предприятия, обратно же, преумножают собственный капитал. Среди преумноживших тоже будут наиболее талантливые. И они вытеснят менее талантливых и с этого уровня тоже. Потом будет следующий уровень -- и так до полного объединения вокруг самого талантливого.

То есть, сам механизм подразумевает, что -- если он вообще имеет место быть -- в нём будет иметь место и тенденция к укрупнению. Талантливых ли, как нам обещают, или же просто бесчестных, но будет иметь место.

Единственное, что могло бы тормознуть данную тенденцию, это «неповоротливость крупных предприятий». Дескать, маленькое, но ловкое будет реагировать быстрее, меняться оперативнее и смотреть в глаза клиентов добрее, чем и выиграет на фоне крупного. Однако, как давно уже показала практика, бог на стороне больших батальонов. Не ниндзя делают погоду, а танковые клинья. Гипотетическая манёвренность — ничто в сравнении с огромной силой и возможностью её концентрировать.

Таким образом, мелкие предприятия, конечно, взлетают. Но преимущественно не по причине мега-манёвренности, а при поддержке гораздо более крупных сил.

Причём, что самое главное, даже если они вырастают строго своими силами, то всё равно это ведь приводит к появлению гиганта. Того самого, который делает погоду. Падать же гиганту никак нельзя — на него слишком многое завязано.

Если же с какого-то момента рост прекращается, то это означает, что на некотором уровне рынок вдруг неожиданно теряет свою главную рекламную фишку — продвижение талантливых и опускание бездарных. Но что там тогда за процесс имеет место быть в точке перегиба? Ну, если до него идёт укрупнение самого талантливого, а после него — падение всех, забравшихся за этот предел. Равновесие невзирая на талант? Но это же говорит нам о том, что с некоторого момента талант просто не нужен. И я с этим, в общем-то, даже согласен. Весь вопрос, будут ли сторонники рынка с таким согласны. И самое главное: что в таких условиях помешает подниматься и дальше, но уже другими методами, если экономически, в принципе, сбросить тебя вниз уже нельзя?

Отличие плана от рынка поэтому не в том, что один тяготеет к централизации, а другой — нет. Они оба тяготеют. Мне могут возразить, что-де, «они где-то там читали, что ничего подобного», однако всего один вопрос: если «ничего подобного», то зачем нужны антимонопольные законы и комитеты? Ну, если никакой тенденции к централизации в рынке нет, и оно «всё само собой разруливается», зачем тогда прилагать столько усилий?

В общем, как ни крути, но если специально не удерживать, оно само в единый центр сольётся. Тут нет отличия.

Отличие как максимум в том, что в «плане» честно декларируется благость централизации, «рынок» же «для публики» прославляет «мелкий бизнес как основу демократического общества». Первый организует централизацию волевым решением, во втором она рождается в борьбе. Или в иллюзии борьбы. Но рождается.

Вопрос, зачем её останавливают. Некоторые уверены, что по причине неэффективности. Однако крайне странно, что «неэффективное» приходится останавливать в его свободной борьбе с «эффективным», дабы оно означенное «эффективное» не вытеснило целиком. Вроде бы в теоретических построениях эта самая борьба — самый правильный способ отделения зерён от плевел, — и тут вдруг такое! Надо либо признать, что способ ни фига не правильный, либо, что централизация и укрупнение — самое эффективное как раз и есть.

Так вот. Останавливают по нескольким причинам. Во-первых, по политико-психологической. Не останавливать -- это всё равно что признать, будто эффективный маршрут ведет опять в проклятый тоталитарный совок.

Во-вторых, тоже по политико-психологической причине. Люди чувствуют мощь корпораций и расстраиваются. А когда они расстраиваются, то могут что-то такое с расстройства сделать. Особенно, если все вместе. Чтобы градус расстройства понизить, полезно создавать видимость, будто мелкий бизнес — всему основа, поэтому всё отлично.

В-третьих, — это уже более веская причина, — при централизации одни серьёзные дяденьки неожиданно оказываются серьёзнее других серьёзных дяденек. Что серьёзным дяденькам не очень нравится. Чтобы серьёзные дяденьки не довели цивилизованные государства до глобальной резни за их, дяденек, интересы, государство (которое, как раз этими дяденьками, как совокупностью, и управляется) держит баланс сил. Расчленяя особо борзые корпорации на части, чтобы те все остальные корпорации под себя не подмяли.

Поддержание баланса сил — традиционное развлечение европейцев, надо отметить. Краеугольный камень западной цивилизации. Что, конечно, не означает неэффективности укрупнения. Напротив даже: подтверждает его эффективность. Именно для этого много сил собрать и не дают — чтобы возросшая эффективность не привела к устранению всех тех, кто силы собирал слабее.

В-четвертых, наконец, монополизация — угроза тому строю, который сейчас на Западе сложился. Как бы то ни было, в диктатуру ли выльется финальный этап этого процесса или, наоборот, в построение государства рабочих и крестьян, но никакого рынка да и, в общем-то, капитализма в том виде, в котором он есть сейчас, на финальном этапе централизации быть уже не может.

Но остановить её нельзя. Только притормозить.

Лучше или хуже, если она является результатом волевого решения? Ну, некоторые говорят, что, когда волевым решением — всегда плохо. Лучше, когда «естественным путём». Тут, должен заметить, есть весьма странная препозиция. Если «волевым решением — всегда плохо», то неясно, как человечество доросло до нынешнего своего состояния от простейших одноклеточных. Если волевые решения мешают, то эволюция этот механизм должна была бы отсеять. Или, по крайней мере, отсеять тех, кто пытался действовать не частным порядком и не произвольным образом, а кооперируясь с другими в едином волевом порыве. Почему на Земле управляемые некоторой осмысленной силой государства — сильные, а государства, погружённые в хаос — нет? В последних же роде бы всё гораздо «естественнее».

На мой взгляд, источник такого аргумента в «естественном» опасении не угадать. А когда «оно само», все как бы ни при чём, если дело вдруг пойдёт неправильно. Самое главное, так процесс принятия решения можно отложить на неопределённый срок. Ну, по крайней мере, кажется так, будто можно. А в реальности всё равно ведь найдётся свой Бисмарк, объединивший германские земли, хотя сами они почему-то никак не объединяются.

Правда, тут есть проблема: у соседей он может быстрее найтись.

В общем, можно сказать, что по целому ряду причин рынок «сам собой» тоже неизбежно движется к централизации, но медленнее, чем могло бы быть при сознательном переходе к полностью плановой экономике и гораздо большей ценой.

продолжение следует.