В понедельник начнутся траурные мероприятия, приуроченные к 10-й годовщине нападения на дагестанский город Кизляр бандформирований Салмана Радуева из Чечни.

Многолюдный митинг состоится перед зданием городской администрации. Затем его участники - кизлярцы, делегации из других городов и районов Дагестана, а также города-побратима Кизляра - Буденновска Ставропольского края, возложат цветы и венки к мемориалу памяти погиблих от рук террористов 42 мирных жителей города и милиционеров.

10 лет назад мы с фотокорреспондентом Ильей Питалевым там были. Мрачное время, воспоминания одни из самых тяжелых. Полупьяный президент и его "38 снайперов", беспомощные войска, неумелые командиры, оборзевшие от безнаказанности бандиты.

Боевая задача боевиков Радуева была выполнена - был обстрелян аэродром, выстрелами из РПГ уничтожены вертолеты, однако батальон аэродромного обслуживания оказал серьезное сопротивление, начали подтягиваться внутренние войска и ОМОН, и по обкатанному уже в Буденновске сценарию отряд Радуева захватил больницу, благо она была неподалеку.

В отличие от Басаева, радуевские "орлы" побеспредельничали по полной программе, устроив показательные казни взятых в плен милиционеров. Поглумились и над заложниками. Утром в итоге переговоров с местными властями боевики получили автобусы и колонной двинулись к административной границе Чечни.

В покинутой боевиками больнице остались мины-ловушки - как минимум одна из них искалечила парнишку, который полез из любопытства посмотреть, что там такое было.

Потом, на наших с Питалевым глазах разорвало майора-сапера, которого вызвали разминировать больницу. Противотанковая мина была привязана к внутренней ручке двери черного хода. Сапер открыл... Сам он вылетел с разорванным животом в одну сторону, рука его, еще живая, с зажатым в пальцах миноискателем, в окно напротив. Тяжелая дверь пролетела метров двадцать, именно ей нас с Питалевым чуть было и не пришибло - мы пошли поснимать работу сапера...

Потом мы поехали в Первомайское, где к тому времени были уже блокированы боевики с заложниками. Заодно в заложниках оказалось и подразделение ОМОНа, умудрившееся сдаться Радуеву с оружием и не нарушая боевых порядков.

В окрестностях Первомайского бардак маскировался только обширными довольно-таки открытыми пространствами,  на которых боевые порядки российских войск были не очень видны. Кое-где их вообще не было, что позволяло сначала репортерам ходить туда-сюда, затем к боевикам пришло подкрепление, а потом это позволило и боевикам уйти в Чечню с минимальными потерями.

Вопросов много. Например, почему когда было принято решение штурмовать колонну с заложниками, автобусы не остановили в чистом поле, где они были как на ладони, а дали возможность въехать в Первомайское и взять под контроль весь населенный пункт? Почему дали время боевикам укрепиться и окопаться? Почему не было организовано сплошное оцепление захваченного населенного пункта? И как, наконец, боевикам удалось скрыться, в чистом заснеженном поле, пешими?

Надеюсь, больше такого позора не повторится.

"Норд-Ост" и Беслан были уже качественно иными операциями по освобождению заложников. Войска  многому научились, и хотя действия их небезупречны (а как они могут быть безупречными в таких ситуациях), но результаты уже совсем не те, что были в Буденновске и Кизляре, двух самых позорных страницах в истории подобных операций. Войска уже не мечутся, подобно слепым котятам по окрестностям, управляемые неизвестно кем, а чаще всего никем. Ситуация берется под контроль в считанные часы, а не сутками. Штурм уже походит на штурм, и если честно, то действия армейского спецназа в Беслане, опять же несмотря на многочисленные жертвы среди заложников, на порядок грамотнее и слаженней, чем в тех, десятилетней давности операциях. И главное - террористов убивают всех или почти всех. И желание захватывать больницы и школы постепенно пропадает.

Я не "ястреб", но считаю, что есть грань, перейдя которую, любой вооруженный человек, какой бы идеей ни был он при этом вдохновлен, теряет право на жизнь и право на сочувствие. Люди, которые захватывают детей, женщин, больных должны истребляться. Это условие, которое необходимо для выживания общества, хотя и суровое, но обязательное. Отдельный человек может ответить на удар, подставив другую щеку. Общество столь великодушным быть не может.