Представьте, что вы сенатор, известный бизнесмен, владелец заводов, газет, параходов, точнее, собственного нефтяного холдинг "Корус" (переработка нефти на башкирских заводах, транспортировка и продажа готового топлива). Представьте, что вы лично знакомы с семьей президента вашей республики, и все у вас типа хорошо, жизнь удалась, но...

Но сначала вас неожиданно убирают с должности сенатора. Потом за вами приходят. У вас конфискуют все, вплоть до личного дома. Бросают в СИЗО, где держат 3 с половиной года в пыточных условиях (по словам члена ОНК Лидии Дубиковой, во время летней жары в камере, в которой сидел Изместьев, "по техническим причинам" не открывалась форточка). Судят закрытым судом. Причем добро бы за свои дела, так нет, за дела своего, с позволения  сказать, бывшего патрона, сынка президента. Ну, приватизировала семья президента  Башкирии в свое время весь топливно-энергетический комплекс республики,  а потом ребята посерьезнее взяли ее за ушко, да и вытащили на солнышко, и сказали "делиться надо!",  да и возбудили на сынка президента, Урала Рахимова, уголовное дело за все хорошее, что во время приватизации в Башкирии творилось, ну и после приватизации тоже.

Рахимовы поломались, да и смирились с неизбежным . В итоге все Башкирские нефтеперерабатывающие заводы перешли под контроль АФК "Система" за символическую цену в 2,5 млрд. долл., ну, а Урал Рахимов подозреваемым быть перестал: уголовное дело оно осталось, только по нему проходил уже не президентский отпрыск, а один из его младших партнеров, Игорь Изместьев.

 А чтоб еще сильнее подчеркнуть, что действия Изместьева никакого отношения к действиям Рахимовых не имели, Изместьев был обвинен, до кучи к реальным злодеяниям  (20 тяжких и особо тяжких преступлений, в том числе 12 убийств. ), еще и в попытке убийства Урала Рахимова.

Особо следует отметить, что, по данным Комитета "За гражданские права",  вела следствие по данному делу, а затем представляла прокуратуру в суде некая Ю.Р. Сафина, дочь директора башкирского узла компании "Транснефть", человека, весьма близкого к семье  президента Рахимова.

Андрей Маяков (руководитель независимого мониторинга нарушения прав человека судьями Московского региона) заявил, что в ходе этого процесса Сафина купила огромную квартиру в центре Москвы, и ему очень интересно было бы знать, на чьи деньги это было сделано.

В любом случае, обвинение, предъявленное Изместьеву, носило просто феерический характер:

"Представляете себе, - говорит Андрей Бабушкин (руководитель Комитета "За гражданские права"), - что человек со стороны приходит в банду киллеров. Тотчас возглавляет ее.

Организует с их помощью в 1993-94 годах убийство директора нефтеперерабатывающего завода НУНЗ Р. Гайнанова, чтобы занять его  место, однако  после гибели нефтяника почему-то никаких действий по осуществлению своих планов занять кресло директора завода не осуществляет".Причем, по словам Бабушкина, "бандиты не просто стали слушаться ранее не знакомого им парня, но и продолжали находиться под его руководством все последующие 5 лет, не получая от него ни заданий, ни денег, ни оружия".

Кроме этого, рассказывает А.В, Бабушкин, "следствие верит, что в начале 2003 года Изместьев решил убить сына Президента Башкирии М.Г. Рахимова Урала Рахимова, однако летом 2003 года позабыл о своем намерении убить У.Рахимова, принял его в своем московском офисе, и по его заданию организовал поджог типографии в г. Златоусте. Осенью Изместьев вновь вспомнил о том, что он хотел убить У. Рахимова, и стал тратить на организацию убийства немалые деньги. Но при этом само убийство Изместьев решил организовать таким способом, при осуществлении которого Урал Рахимов погибнуть никак не мог. А именно, киллеры поставили около офиса Рахимова заминированную машину, причем на машине этой было написано "заминировано", и она, несмотря на эту надпись, спокойно стояла у офиса несколько недель (!)".

Также, по версии следствия, Игорь Изместьев трижды (!) безуспешно пытался убить московского нефтетрейдера Юрия Бушева и убил его гражданской жену, нотариуса Галину Перепелкину. Что характерно, сам потерпевший Юрий Бушев постоянно заявлял и на следствии, и на суде, и давая интервью прессе, что никогда не имел никаких финансовых конфликтов с Изместьевым, что у Изместьева никогда не было повода его, Бушуева, убить. Зато вот с Уралом Рахимовым конфликт у него (Бушуева) был, причем очень острый.

Также Бушуев свидетельствовал, что выгоды от смерти других проходящих по данному делу убитых бизнесменов Изместьев не получал, зато получал Рахимов.

Естественно, следствие и обвинение данному свидетельству не поверили. Зачем, ведь есть показания двух киллеров Сергея Финагина и Александра Иванова (только двух, остальные члены банды ничего не говорили о знакомстве с Изместьевым), которым следствие верит безраздельно. И кстати, небезвозмездно. Ведь если для Изместьева прокуратура запросила пожизненное, то для Финагина 4 года (по 2 за каждую загубленную душу, гуманно, не так ли?), а для Иванова и вовсе 3 лет (по году за каждое убийство, плюс годик за все остальное).

Впрочем,  и эта вера, и этот гуманизм имели свои пределы.

"Стоило Финагину заикнуться о том, что у Изместьева не было умысла на подрыв машины (той самой, на которой было написано "заминировано") - и обвинение тут же отказалось верить этим показаниям. Более того, судья вежливо сказал Финагину, что теперь на УДО он может не рассчитывать!"- рассказывает Андрей Бабушкин.

Думаю, из вышеизложенного понятно, почему организаторы данного процесса пожелали сделать его закрытым. Пожелали и сделали. Следует отметить, что в российском праве есть два основания, для того чтобы делать процесс закрытым: изнасилование и государственная тайна. Какое отношение к этому имели инкриминированные Изместьеву деяния, автор материала понять так и не смог. Единственным пришедшим ему в голову объяснением было то, что в ходе судебного разбирательства произошло изнасилование Фемиды в особо крупных размерах, и это-то и является гостайной.

К чести коллегии присяжных следует отметить, что имевшее место быть надругательство над правосудием не оставило их равнодушными.

В итоге на них сначала, как они сами рассказали журналистам  The New York Times (см. номер от 15.11.10) стали давить. "В комнате присяжных обстановка накалилась, присяжные спорили друг с другом с таким рвением, что пришлось войти судебному приставу, - сказала Лидия Васильева, одна из присяжных. - Все, что пыталось навесить обвинение на Изместьева - просто абсурдно". Васильева также рассказала журналистам, что к ней приезжали два молодых человека, которые в беседе предложили ей отказаться от работы присяжной. "Мы знаем, что ты склоняешься к оправдательному вердикту", - сказали они. "Я должна сказать, что это разозлило меня, - призналась Васильева. - Я стала просто безумной. Это была злость и ничего, кроме злости".

Иосиф Нагле, один из присяжных заседателей, сказал, что он был убежден: обвинения имеют политический и финансовый характер. Он добавил, что как минимум половина присяжных согласилась с ним. "Все это кажется недоказуемым, практически все обвинения, - сказал он. - Мы надеялись, что будут главные факты, которые докажут все, но они так и не появились".

А потом коллегию присяжных и вовсе разогнали. Адвокаты подали протест, в ответ на это председательствующий, по словам Владимира Изместьева,  отца Игоря Изместьева, вполне откровенно заявил: "А что бы вы сделали на моем месте!?!".

Затем дело Изместьева разбиралось коллегией из трех судей. Как она разбирала дело? Маленький пример. По словам отца подсудимого, адвокаты заявили ходатайство о том, чтобы проверить идентичность взрывных устройств, которыми была заминирована машина (та самая, с надписью "заминировано") взрывным устройствам, находящимся в арсенале президента Башкирии. В данном ходатайстве было отказано, как во всех остальных ходатайствах защиты.

Вынесение приговора назначено на 28 декабря.

Каким он будет?  Думаю, ответ на этот вопрос ясен. Как ясен ответ и на другой, столь же чисто риторический вопрос. Можем ли мы, обычные люди (говоря языком  нашей, с позволения сказать, элиты,  "быдло" и "нищеброды"),  рассчитывать на что то хорошее от тех ребят, которые даже со своими поступают столь паскудным образом.