Как-то не подвел прошлогодних итогов в плане чтения. А они удручающие. Прежде всего для меня как читателя. Главный итог - стойкое убеждение в том, что мне надо заново учиться читать книги так как я их читал ну лет пять назад, то есть последовательно, одну за другой, а не по методу Ниро Вульфа от трех до пяти одновременно, как сейчас. Еще одна проблема состоит в том, что я практически перестал получать удовольствие от чтения в обычном смысле этого слова - сюжет, герои, фразы, все такое.

Чтение приобрело этакий атмосферный характер. Хороши те книги, которые обволакивают тебя, или являются тягучими или неспешными. К примеру, в данный момент очень меня радует своей неспешностью и тягучестью роман Альфреда Андерша "Винтерспельт" (серия "Мастера современной прозы". Москва, 1987 год), книга, которая обещает быть очень хорошей именно в этом атмосферном смысле.

Никакого последовательного повествования, свободное обращение со временем, мелко нарубленные малозначительные события, размышления и воспоминания героев, перемешанные с выдержками из реальных мемуаров и научных работ по истории и геологии. И все это по заветам Неру, то есть в меру. Вся конструкция не выглядит при этом искусственной, натужной и многозначительной. Просто, вот так склеилось вокруг какого-то совершенно заштатного эпизода, случившегося на Западном фронте в октябре 1944-го.

Подобной ремесленной простоты мне не хватило в отечественной прозе прошлого года. У нас вообще все с понтами, с перехлестом, будто каждый раз Америку открывают - Залотуха, Носов, Галина, Данилов, Данихнов, Снегирев. Эти понты утомляют чрезвычайно. В них чудится отсутствие свободы, скованность какая-то, зависимость. Вот, мол, как можно просто, засмеют. Надо с распальцовкой. "Сколько я зарезал, сколько перерезал!" Такая самодеятельность у параши в основном, в прямом и переносном смысле. В прямом, потому что очень уж много про зону. Не то все сидели, не то, как Леонов, подсаживались.

В общем, нечего было из нового читать в старом году. Только время зря потратил.

Правильно, что народ не читает. Мудрее нас, стало быть.