С утра я думал одобрить венгерскую государственность за то, что вагоны метро они покупают в Москве. Но скоро начались осложнения.

Во-первых, московские вагоны у них только на 4-й ветке. Первая и вторая - самое старое метро в континентальной Европе, и по ним ездят миниатюрные жёлтые вагончики с двумя дверями. Но это еще можно простить.

На проспекте Андраши меня встретила Хаза Террора. Посмотреть на ужасы коммунистических репрессий, правда, не удалось, мешала полукилометровая очередь. Зато соседние дома в стиле арт-нуво радовали глаз выбитыми окнами, облупленной штукатуркой и другими преимуществами демократии и свободы.

Кстати, о Свободе. На площади ее имени мощнейшая коллекция памятников. Бронзовый Рейган прогулочным шагом идёт прямо к монументу советским воинам-освободителям. На роже у него глумливая улыбка. Гуляющие вокруг русичи, однако, фотографируются с Рейганом, а не с воинами, освобождавшими этот симпатичный, но безнадежный город. С другой стороны площади - скульптурная композиция, посвященная Невиновности Венгрии. Имперский германский орел нападает на юную Венгрию, в образе Афродиты, с кокетливым декольте и миниатюрной державой в руках. На граните высечено "19 марта 1944", день оккупации Венгрии.

Этот монумент власти установили в 2014 году, ночью, без общественных слушаний и фактически, вопреки закону. Его главный идеологический посыл в том, чтобы снять со страны ответственность за преступления времён 2 МВ, переложив их исключительно на немцев и марионеточный режим Салаши. При этом подвиги регента Хорти, участие Венгрии в войне с 1940 г., агрессия против Румынии, Чехословакии, Югославии изящно игнорируются. Местные левые проводят большую кампанию протеста против этой попытки реабилитации хортизма и преступлений венгерских националистов. Весь бульвар увешан их листовками на всех языках мира. Но пока монумент стоит.

Я поднялся на Замковую гору, погулял от Королевского дворца до Рыбного бастиона, и уже едва справлялся с желанием все простить Будапешту за его красоту, как вдруг спохватился. А где же герои Венгерской революции? Где вожди трудового народа? Бела Кун, Лукач, Ракоши. Да и Владимира Ильича отчётливо не хватало.

Беглый гуглёж показал, что после третьей венгерской контрреволюции, всех достойных товарищей со всей Венгрии декоммунизировали, свалили с постаментов и отвезли в некий Мементопарк, где-то в аду. Я отправился искать следы славного прошлого.

При ближайшем рассмотрении, Будапешт оказался вроде Новосибирска. Чтобы куда-то доехать, надо менять три номера, перебегать улицы и искать остановки в неблагоприятных погодных условиях. У меня ушёл час, чтобы доехать до парка исторической справедливости.

Выхожу из автобуса, проливной дождь, темнота, какие-то огороды, и брызги из-под колёс проезжающей мелкой буржуазии. Хожу, ищу вход в парк, промокаю до нитки. И, конечно, вот она - свобода. Огромная кирпичная стена и наглухо закрытые ворота.

Сучьи гунны, варвары. Им статуи поставила советская власть, чтобы трудящиеся могли нормально поклониться вождям в удобных местах города. Так нет, все повалили, увезли в эту дыру и ещё закрыли.

Дождь льет, собаки лают, кругом измена, трусость и обман. Но в этой кирпичной стене две огромные арки. Из одной глядит Ильич, из другой титаны теории, Маркс и Энгельс. Зря они, кстати, русский царизм ругали за подавление венгерского восстания 1848 г. Знали бы что эти венгры натворят, неблагодарные, они бы Николаю приветственные адресы бы писали.

И тут я вспомнил, что нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики. Интересно, подумал я, а стоит ли там, в резервации, и товарищ Сталин, автор этих слов? Подпрыгнул, подтянулся и встал у Маркса под ногами. Вниз, внутрь парка, спрыгнуть было легко. А вот вылезать обратно не очень. Но оно того стоило.

В темноте, посреди этой сырой равнины, заключённые в плен победившей контрреволюции, стоят все наши. Вождей, кстати немного. В основном, простые рабочие, солдаты, погибавшие от пуль румын, Габсбургов и Хорти в 1919, сидевшие в фашистских тюрьмах и сражавшиеся в подполье. Стоят, грозно мерцают в темноте, отражая свет уличных фонарей.

Ждут, когда их вызволят. Тов. Сталина, кстати, нет среди них. Бела Кун есть, один штука.

Беловенгерская стража меня не поймала и я благополучно вылез. Ем теперь лечо и пью грушовку. Пойду ещё до отъезда на цитадель залезу. Нацарапую там на какой-нибудь ограде 'nem fognak átadni', 'no pasarán'. И подпишу, Мементопарк. Пусть помнят.