31 июля в Центральной Африканской Республике были убиты три российских журналиста. Они хотели снять документальный фильм о частной российской компании «Вагнера», которая, как считается, полуофициально помогает местному правительству в его борьбе с повстанцами и занимается охраной президента ЦАР.

Обстоятельства их гибели пока почти неизвестны. Местные власти уже заявили, что журналистов убили грабители. В переполненной оружием и раздираемой гражданской войной стране, где правительство контролирует в основном собственный офис, это вполне может оказаться правдой. С другой стороны, неизбежно появится версия и о том, что это могли сделать российские наемники, деятельность которых расследовали журналисты. Но я не хочу спекулировать на эту тему.

Один из этих журналистов — Орхан Джемаль — был моим товарищем. Два месяца назад мы виделись с ним в последний раз в Стокгольме. Когда мы прощались, Орхан обнял меня и сказал: «Не вздумай возвращаться домой». Я улыбнулся и ответил: «Скоро увидимся». Я ошибся.

Десять лет назад Орхан вступил в Левый фронт — вслед за своим отцом, знаменитым радикальным философом Гейдаром Джемалем. Они странно смотрелись — два соблюдающих мусульманина в преимущественно атеистической левой организации. «Джемаль Отец, Сын и Дух Святой» — шутили мы про них. Многие левые морщили нос — «мракобесы». Но они были наши товарищи на уровне даже более глубоком, чем идеология, — они оба были до конца подлинные и настоящие — сущая редкость в эпоху всеобщей фальши и конформизма, которыми как метастазами покрылась Россия времени путинской «стабильности».

Гейдар был знаменит не только в России, но и по всему исламскому миру. Его называли «исламским марксистом», а его тексты выходили на турецком, арабском, персидском языках. Орхан был похож на отца, как две капли воды. Но он был не философ. Он выбрал другую, не менее страстную профессию — военный журналист.

Он верил, что несправедливость не может продолжаться вечно, в том числе и на нашей родине. «Народ имеет право на восстание» — любил повторять он. В одном интервью он как-то сказал, что предпочитает путинской стабильности гражданскую войну: «иногда, чтобы выздороветь, нужно почти умереть».

Но войн в последнее время становилось все больше. Он ездил с одной на другую. Чечня, Осетия, Ливия, Афганистан, Донбасс. В 2011-м в Ливии Орхан писал репортажи из Бенгази, с передовых позиций повстанцев. Его тогда сильно ранили в ногу, он несколько лет не мог нормально ходить. Но как только кое-как залатал эту рану, сразу уехал в Донбасс. Его как-то спросили в эфире, что нужно делать журналисту, чтобы не погибнуть на войне. Он пожал плечами: «Ничего. Не ездить туда».

В конце апреля, Орхан приезжал в Стокгольм на вечер памяти своего отца (полтора года назад Гейдар умер от рака), организованный азербайджанским землячеством. Он рассказал, как Гейдар уже смертельно больной, постоянно испытывая ужасные боли, все-таки ходил на каждое интервью на российское телевидение. Родные и друзья уговаривали его не делать этого: это ведь «путинская пропаганда», да и себя надо пожалеть.

Он ездил на каждую войну и писал о них — об одной за другой. Потому что кровавые бойни в разных уголках мира — это часть всемирной гражданской войны, которая только начинается и от исхода которой зависит будущее не только тех, кого этот кошмар уже всосал в свою воронку, но и каждого мужчины и женщины в любом уголке мира. Он искал свою сторону и часто ошибался, принимая за восстание то, что было результатом манипуляций и заговоров, и горько переживал это.

Но по большому счету Орхан был прав. Вот все эти множащиеся как грибы после дождя частные военные кампании, новый колониальный передел мира, наемники, стреляющие в крестьян, рабочих и учителей от Сирии до Йемена и от Центральной Африки до Украины, все эти саммиты лидеров «великих держав», делящих мир, словно яблочный пирог на именины — все это действительно фронт. Просто, несмотря на все противоречия «высоких договаривающихся сторон» между собой, они по одну сторону этого фронта. А мы все — по другую. И чем скорее мы это осознаем, тем больше у нас шансов выжить на этой разгорающейся гражданской войне. Может быть, даже — победить.

Я не знаю, встретил ли Орхан сегодня 70 прекрасных гурий в раю, которые Коран обещает погибшим шахидам. Но в нашем, коммунистическом, раю он точно заслужил вечную память, потому что пал смертью мученика, до конца выполняя свой долг: идти и говорить.

Материал по теме:

Съёмочная группа Орхана Джемаля была похищена и убита в безопасном районе ЦАР ночью