ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Смерть Михаила Горбачева нельзя не прокомментировать, хотя и рискуешь впасть в банальности. Последнего лидера СССР одни оплакивают как человека, который «подарил нам свободу», а другие проклинают за то, что он «развалил Советский Союз». И то и другое является вопиющим преувеличением. И речь идет не о преувеличении роли личности в истории, а именно о преувеличении роли данной конкретной личности.

На мой взгляд, если Горбачев чем-то и отличился, то именно тем, что не сыграл в истории сколько-нибудь самостоятельной, выдающейся роли. Поскольку люди выдающиеся это те, кто способны, опираясь на объективно сложившиеся обстоятельства и события, направить и ускорить развитие общественных процессов, либо готовы трагически погибнуть противостоя роковым силам, с которыми не могут справиться, но которым всё равно не хотят сдаться. Напротив, Горбачев всегда плыл по течению, он не прокладывал свой курс по волнам истории, а дрейфовал вместе с ними. Этим объясняются и демократические реформы в начале его правления и полнейшая дезориентация, ускорившая развал государства, завершившие начатую им Перестройку. Он искренне пытался сохранить СССР, но не понимал не только как это можно сделать, но и зачем. Давно назревшие и чудовищно запоздавшие реформы он проводил не задумываясь ни об их долгосрочных перспективах, ни о связанных с ними опасностях.

Он был человеком слабым, лишенным стратегического видения. Его сформировала не политическая борьба, а работа в партийном аппарате. Он был равно чужд и злодейству и геройству (которые, увы, нередко в нашей истории соединяются). Горбачев как политик и как личность был порожден двумя десятилетиями бюрократической деградации советской системы. Эта деградация, особенно в последние годы, была по-своему комфортабельной и на первых порах почти безобидной. Перестройка была продолжением и неминуемым результатом брежневского Застоя, притормозившего, но не остановившего процессы, подтачивавшие государство. С приходом Горбачева реформаторы, ждавшие своего часа почти 15-20 лет, вышли на передний план… И выяснилось, что они ждали слишком долго. Их время прошло, их вера в социалистическую демократизацию была давно утрачена, у них уже не было миссии, были только аппаратные и экспертные проекты, устаревшие на полтора поколения психологически и технологически. Перестройка стала запоздалой, а потому неадекватной попыткой повторить и продолжить хрущевскую Оттепель, она не принесла с собой никаких новых идей, зато была лишена искренности и пафоса 60-х годов.

Горбачев умел неплохо справляться с аппаратными интригами, но не имел ни опыта настоящей политики, ни вкуса к ней. А решать приходилось именно политические вопросы. Став любимцем западной прессы и либеральной интеллигенции, Горби радовался своему успеху вместо того, чтобы задумываться о том, как его использовать. Он оказывался заложником как своих советников, так и обстоятельств. По мере того, как первые успехи сменялись нарастающими трудностями, он всё более терял контроль над происходившим. К началу 1990-х годов, став первым (и оказавшись последним) президентом СССР, он окончательно запутался. Для либеральной публики и аппаратчиков-карьеристов, которые на первых порах его поддерживали, он превращался в препятствие. У них уже сложилось четкое намерение реставрировать капитализм, на что Горбачев, в отличие от Ельцина, открыто идти не решался. А идейных сторонников у Горбачева не было, поскольку не было идей.

Приняв присягу президента СССР, Горбачев не решился её выполнять. Предал, не сознавая, что совершает предательство, проиграл, так и не поняв, в какую игру играет. И стал политическим трупом задолго до того, как покинул этот мир.

Прощайте, Михаил Сергеевич!