Памятник абхазским махаджирам – жертвам Кавказской войны 19 века открыт 27 сентября на сухумской набережной. На открытие памятника пришли руководители Абхазии, потомки махаджиров, общественность, школьники, военнослужащие. 19 лет назад на этом месте был заложен камень, к которому ежегодно в день памяти махаджиров 31 мая приходили люди и возлагали цветы.

Надо сразу отметить, что памятник махаджирам был открыт практически накануне 30 сентября – главного национального праздника независимой Абхазии: Дня Победы в отечественной войне абхазского народа 1992-93 годов. То есть, сам факт открытия памятника – это определённый символ. Со стороны ли государства была такая инициатива, или, что ещё хуже, как результат давления со стороны общественного мнения.

Идея переселения махаджиров из Турции в Абхазию зрела в головах абхазских деятелей уже давно. Но хорошо это будет для нашей страны? Вряд ли. Прежде всего, в Абхазии будет жить немало людей, в случае реализации замысла, которые не будут знать русский язык. А это – уже совсем другой расклад, нежели сегодня. Отдыхать наши граждане также смогут в Абхазии, как и сегодня, им будут рады также, как и нашим туристам в Турции и даже больше. Тем более что других туристов кроме россиян Абхазии ждать не приходится. Но вот геополитически отношения с Абхазией у России усложнятся.

Сейчас руководство Абхазии говорит о том, что единственным и верным другом их страны является Российская Федерация и не стоит думать, что Абхазия переориентируется постепенно на Турцию. Но жизнь вносит свои коррективы. По Сухуму ездят уже в основном не «жигули», а большие «БМВ», «мерседесы», «ауди». Это родственники абхазов в Турции дарят. Вот он – видимый результат дружбы с Турцией. А в Абхазии ценят пафос, там почти нет «простых» государственных номеров, все «красивые». А что хотят абхазы от России? Уже сегодня абхазская власть практически полностью отдала российским пограничникам охрану своей границы с Грузией, самим заниматься этим, видимо, не очень хочется. И речи о возможной модернизации, о строительстве технополисов в Абхазии воспринимают скептически. Экономическая стратегия строится по принципу продажи мандаринов и орехов в Россию. Мотивации у абхазского общества быть включённым в какой-то общероссийский проект нет. В принципе, это и не удивительно.

Есть на постсоветском пространстве другое самоопределившееся государство – Приднестровская Молдавская Республика. В этом году она отмечала своё 20-летие. На празднике было устроено представление об истории Приднестровья. Вначале приднестровцев мучали турки, но потом они смогли жить под защитой русского солдата. Ходили на ярмарки, гуляли на праздниках. Потом пришла советская власть, принесла новые идеи. Народ Приднестровья воспринял новые символы и продолжал ходить на ярмарки. Сейчас под защитой миротворцев люди учатся, строят, ходят на ярмарки. Представление, надо сказать, показательное.

Мотивация у окраины – это просто жить хорошо, ходить на ярмарки, выращивать хлеб и гулять на праздниках. Но есть большие империи. В империи другая мотивация к жизни: ощущать, что твоя империя самая большая, самая сильная, самая многолюдная. За это ощущение империи воюют между собой, платят жизнями своих солдат. Окраинам приходится выбирать, с какой империей им будет жить лучше всего. На словах будут поддерживать идеологию империи, слать в центр доклады о развитии нанотехнологий, а на деле – заниматься местничеством. Но империи не смогут выжить, если позволят другим империям забрать все свои окраины. А для удержания окраин необходим проект более привлекательный, чем у других империй.

В Приднестровье при «оранжевой» власти на Украине с почестями перезахоранивали гетмана Мазепу, а Молдова сегодня из кожи вон лезет, чтобы утратить свою государственность и войти в Румынию. Абхазы сейчас смотрят на Турцию, и с каждым днём всё больше.

Почему так происходит? Видимо, проект турецкой модернизации для Абхазии становится всё более привлекательным, а в российский – веры всё меньше. Памятники, которые воздвигают на окраинах – это своего рода лакмусовая бумажка, по которой можно судить о своём проекте.